Женский журнал

«Планета людей», изданная Экзюпери в 1939 году, еще полна вдохновенного оптимизма. К моменту написания «Маленького принца» ситуация вокруг автора разительно изменилась.

1942 год. Франция пала, а до переломного момента войны на Востоке еще далеко. Экзюпери – эмигрант в нелюбимых США. Почти все его друзья погибли… Он рвется на бой с фашистами, но ему, искалеченному в предыдущих авариях, всё время отказывают. Да и с генералом де Голлем отношения также не самые теплые.
Единственное, что утешает Экзюпери – работа над романом «Цитадель».

А. Сент-Экзюпери, из письма г-же Н.:
«...Я потерял интерес к самому себе. Мои зубы, печень и прочее – все это трухляво и само по себе не представляет никакой ценности. К тому времени, когда придет пора умирать, я хочу превратиться в нечто иное. Быть может, все это банально. Меня не уязвляет, что кому-нибудь это покажется банальным. Быть может, я обольщаюсь насчет своей книги; быть может, это будет всего лишь толстенный посредственный том, мне совершенно все равно – ведь это лучшее из того, чем я могу стать».

Но «Цитадель» так и не будет закончена. Зато в промежутках своего вынужденного «заточения» в Нью-Йорке Сент-Экс успеет по просьбе издательства написать небольшую сказку, которая обессмертит его имя. Он купит акварельные краски и наконец-то вызовет к жизни тот мираж, который явился ему после аварии в Ливийской пустыне в конце 1935 года.

А. Сент-Экзюпери «Планета людей»:
«Здесь у меня не оставалось ничего. Всего лишь смертный, заблудившийся среди песков и звезд, я сознавал, что обладаю только одной радостью – дышать... Зато вдоволь было снов наяву».

Образ Маленького принца одновременно и глубоко автобиографичен, и как бы отстранен от взрослого автора-летчика. Он рожден из тоски по умирающему в себе маленькому Тонио – потомку обнищавшего дворянского рода, которого в семье называли за его белокурые (сперва) волосы «Королем-Солнце», а в колледже прозвали Лунатиком за привычку подолгу смотреть на звездное небо. Само словосочетание «Маленький принц» встречается еще в «Планете людей» (как и многие другие образы и мысли, развитые в сказке).

А. Сент-Экзюпери «Планета людей»:
«…в вагонах третьего класса ютились сотни рабочих-поляков, их выслали из Франции, и они возвращались на родину. …Сажусь напротив спящей семьи. Между отцом и матерью кое-как примостился малыш. ...Какое лицо! От этих двоих родился на свет чудесный золотой плод. Эти бесформенные, тяжелые кули породили чудо изящества и обаяния. Я смотрел на гладкий лоб, на пухлые нежные губы и думал: вот лицо музыканта, вот маленький Моцарт, он весь – обещание! Он совсем как маленький принц из сказки, ему бы расти, согретому неусыпной разумной заботой, и он бы оправдал самые смелые надежды!
Когда в саду, после долгих поисков, выведут наконец новую розу, все садовники приходят в волнение. Розу отделяют от других, о ней неусыпно заботятся, холят ее и лелеют. Но люди растут без садовника. Маленький Моцарт, как и все, попадет под тот же чудовищный пресс. И станет наслаждаться гнусной музыкой низкопробных кабаков. Моцарт обречен».

Уже в 1940 году в перерывах между боями с фашистами Экзюпери часто рисовал на листке мальчика – когда крылатого, когда верхом на облаке. Постепенно крылья сменит длинный шарф (какой, кстати, носил и сам автор), а облако станет астероидом Б-612.

Прообраз Розы тоже хорошо известен, это, безусловно, жена Экзюпери Консуэло – импульсивная латиноамериканка, которую друзья прозвали «маленьким сальвадорским вулканом».

А. Сент-Экзюпери «Маленький принц»:
«– Напрасно я ее слушал, – доверчиво сказал он мне однажды. – Никогда не надо слушать, что говорят цветы. Надо просто смотреть на них и дышать их ароматом. Мой цветок напоил благоуханием всю мою планету, а я не умел ему радоваться. ...За этими жалкими хитростями и уловками я должен был угадать нежность. Цветы так непоследовательны! Но я был слишком молод, я еще не умел любить».

Кстати, в оригинале автор всегда пишет «la fleur» – Цветок. Но во французском языке это слово женского рода. Поэтому в русском переводе Нора Галь заменила Цветок Розой (тем более, что на рисунке это действительно роза). А вот, допустим, в украинском варианте ничего заменять бы не пришлось – «ля флёр» без труда стала бы «Квіткой».
Насчет Лиса споров о прообразах и вариантах перевода было побольше.

Н. Галь «Под звездой Сент-Экса»:
«Когда «Маленький принц» печатался у нас впервые, вышел жаркий спор в редакции: Лис в сказке или Лиса – опять-таки, женский род или мужской? Кое-кто считал, что лисица в сказке – соперница Розы.
Здесь спор уже не об одном слове, не о фразе, но о понимании всего образа. Даже больше, в известной мере – о понимании всей сказки: ее интонация, окраска, глубинный внутренний смысл – все менялось от этой «мелочи». А я убеждена: биографическая справка о роли женщин в жизни Сент-Экзюпери понять сказку не помогает и к делу не относится. Уж не говорю о том, что по-французски le renard мужского рода. Главное, в сказке Лис – прежде всего друг. Роза – любовь, Лис – дружба, и верный друг Лис учит Маленького принца верности, учит всегда чувствовать себя в ответе за любимую и за всех близких и любимых».

Стоит добавить, что некоторые исследователи до сих пор усматривают в Лисе прообраз знакомой автора – Ренэ де Соссин (та самая госпожа Н., письмо к которой я приводил выше). Не знаю (да и не особенно хочу знать), насколько глубоки были их взаимоотношения, но, судя по письмам, Экзюпери выспринимал Ренэ, в первую очередь, как духовно близкого человека. И это совсем не противоречит словам Лиса-Лисы о дружбе.

Кстати, замусоленная кем ни попадя, фраза Лиса – «Мы в ответе за тех, кого приручили», довольно зримо предстает уже в «Планете людей», где слова «приручить» и «в ответе» обильно усеивают текст. Не знаю, как звучит по-французски «приручить», но мне кажется, что такой перевод слова (особенно, вырванного из контекста) всегда несет в себе какой-то унизительный оттенок. Конечно в тексте «Принца» Экзюпери устами Лиса поясняет, что приручить – это «создать узы».

«–…Ты для меня пока всего лишь маленький мальчик, точно такой же, как сто тысяч других мальчиков. И ты мне не нужен. И я тебе тоже не нужен. Я для тебя всего только лисица, точно такая же, как сто тысяч других лисиц. Но если ты меня приручишь, мы станем нужны друг другу. Ты будешь для меня единственным в целом свете. И я буду для тебя один в целом свете...»

Создание этих уз невозможно без осознания ответственности друг за друга. Собственно, именно это и есть одна из основных мыслей, которую нам пытается донести Экзюпери. Хорошо известно, что семейные или дружеские узы зачастую заставляют понимать и прощать близкого человека там, где бы мы никогда не простили постороннего. И когда всё человечество, все «одинокие огоньки» в один прекрасный день будут связаны такими узами, люди поймут, что они «пассажиры одного корабля» и главное – почувствуют, что судьба каждого зависит от всех, а всех – от каждого. И если потянется или оборвется одна ниточка, дрогнет вся паутина…

В завершение добавлю еще одно собственное наблюдение. Необычно большие уши Лиса на рисунке Экзюпери, скорее всего, навеяны маленькой пустынной лисичкой фенек – еще одно существо, «прирученное» писателем во время службы в Марокко.