Женский роман

Я - одна из тех немногих женщин, которые могут с точностью назвать день и час зачатия своего ребенка. 9 мая 1988 года. Страна отмечала 43-ю годовщину победы Советского народа в Великой Отечественной Войне. Ну и мы собрались компашкой в праздник погудеть, девочки салатики настругали, мальчики бутылки откупорили. Честное благородное слово, я ж только хотела салют посмотреть!

Это я вперед забегаю. Я вам предысторию дам вкратце. Я в Ленинграде родилась и выросла, с экзальтированной шестидесятницей мамой и отсутствующим папой восточных кровей. Все как положено. С девяти утра до трех дня с углубленным изучением, с шести до восьми вечера по классу фортепьяно. В четыре года для гостей со стула с выражением читала не про Таню, мячик уронившую и брошенного зайку, а - "Моим стихам написанным так лл-лано, фто и не знала я фто я поэт.." В семь для них стучала по клавишам по учебнику Гнесиной. Гости хлопали и кушали.

Папа появлялся, красивый, чужой и богатый раз в полгода, мокро целовал усами в прихожей, дарил чудные вещи и пропадал опять, навсегда выжегши в сознании смутное беспокойство и влечение к брюнетам, произносящим слово Фергана как Ферьгана, а Баку как Бачи. Фрейд, мать его... Работает как часы. За все долгие долгие годы половой зрелости ни от одного блондина дринк не приняла.

Ну росла, подрастала, самиздат, русский рок, Кастанеда, фрондерство с задней парты. Просвещенные учителя улыбались благосклонно. Отмечали-с. Прочили-с. Факультет, конечно гуманитарный, мировоззрение конечно, западное.

Парня не было у меня. Мальчики появлялись, а парня не было. Все как-то не до этого было. Сначала я любила Владимира Высоцкого, потом Юрия Шевчука. И вообще, мне тогда как-то больше хотелось красиво умереть за свободу Родины. Поруганной России. По возможности на баррикадах.

А вы не смейтесь. Это вам не поколение П. Даже мажоры были все на идеалах и с гражданской позицией. Не просто шмотками фарцевали, а против тоталитаризма...Как же все изменилось, мерзко и стремительно. Когда поруганная Россия и вправду позвала на баррикады под Лебединое озеро Чайковского, я была уже совсем другой. Бегала, истерично меняла рубли (большие рубли) на доллары и финские марки. О, моя юность, о моя свежесть. Мне чего то грустно стало.

Короче, парня долго не было у меня. А потом появился, смеяться будете, программист. Они тогда уже были, бородатые и многие с гитарами. Хороший парень, отучился уже, МНС-ом работал в НИИ ленинградском. Полюбил меня, маме понравился. В кино ходили на задний ряд, по Неве гуляли сквозь пронизывающий ветер. В походы меня брал на озера ленинградские холодные. Жениться хотел, да и мне лестно было. Почему нет. Костер трещит, шашлычок, коньячок, друзья с прикольными кличками, все старше, совсем взрослые, песни хрипловатые, правильные. Тот же Шевчук или Высоцкий. Чем не любовь?

Только жениться денег мало у него было, не платили в НИИ ничего. Не защитился он, и не знал когда это произойдет. А в НИИ их (он по географической специальности какой-то) все эти молодые бородатые добровольно на весь летний сезон уезжали в поле, на север на самый, деньги молотили да и романтики добирали. С апреля по октябрь безвыездно, то ли камешки собирали, то ли абрисы составляли, тушёнку ели вдосталь, полевые, командировочные, зарплата за четыре месяца, можно было по приезду жигуль купить подержанный. Или жениться.

Подписался он и меня звал, но у меня курсовик, да и вообще - четыре месяца в Белом море ноги мыть, на мерзлоте вечной палатку ставить - не для меня такой экстрим. Я его еще среди сугробов проводила на вокзале, всю компанию веселую их, все шутили и я тоже. Ни один гитару не забыл. В конце марта это было.

А 9 мая 1988 года страна отмечала 43-ю годовщины победы Советского народа в Великой Отечественной Войне. Такие дела. Мне ж двадцать. У меня грудь торчала как у ледокола Петр Великий. А на улице весна - вы помните как в Питер весна приходит? Когда наконец снег сошел и можно шапку снять и голову свежему невскому ветру подставить? Да еще когда страна в надежде славы и добра глядит вперед без боязни на желтую майку разговорчивого меченого лидера? Весна и перестройка - да в наши двадцать лет - как коктейль "московские звезды", по башке бьет сразу, особенно если не закусывать. А и нечем было.

Так что вы не ругайтесь, вы поймите.

Отец моего ребенка будущего был лучшим другом парня моей подружки. Чернявый такой, веселый. С гитарой, мать его, да что ж такое??? Мы и тусовались вчетвером, так веселее. Чего, сидеть в окно глядеть, почтальона высматривать? Жених-то мой и не писал с Кольского полуострова. Ну праздник у людей. Поели попили, салют с крыши посмотрели. Музыку включили, по разным комнатам разошлись. Я ж не виновата. Я ж ему, биологу будущему, говорила. И что жених у меня, говорила. И "перестань, чего ты", говорила. И "ой, не надо". И "ну, пожалуйста, пожалуйста"... И даже уйти порывалась. И даже почти ушла. Кто б еще тогда знал что от этого дети бывают?

А тут такой облом. Ну посидели, глазки в пол уставя, русские вечные вопросы решая, что делать и кто виноват. Поругались, помирились, поплакали, трахнулись. И к мамам с повинной, в загс за талончиками на водку, платье мне мама сварганила, как могла, в талии свободное. В добрый час.

Вы не думайте, мол, вот по залету парня захомутала. Я знаете какая хорошенькая была в двадцать лет? Умненькая, веселая. С престижного факультета. Стихи запоем читала и свои и чужие. Мне мама шмоток навезла в то лето из Восточной Германии, в глаза бросающихся. У меня вон даже квартира своя от бабушки пустовала, свекровь моя будущая, всю жизнь втроем в коммунальной комнате прожившая, узнав об этом, полюбила меня сразу и навсегда. И до сих пор любит, кстати. А ему тем более чего? Он уже диплом дописывал той весной. У него до меня три женщины было, одна почтальонша, одна соседка по коммуналке на 10 лет старше. У него в группе из тридцати человек было только две девицы, обе в очках, и тех ко второму курсу разобрали. Он влюбился в меня. Все правильно.

Мы из всех наших друзей-приятелей - первая семейная пара была, да еще со своим жильем оказались, так у нас все наши друзья, считай и жили. Редкий день без гостей. Весело было.

Пашка родился спокойным, спал как сурок, только пожрать и просыпался. Хорошенький был, нарядный, все мои подружки на него гугукали до хрипоты и замуж после этого быстренько повыскакивали. У трех бабушек (считая дружелюбнейшую вторую жену свекра) - первый внук. На выходные брали с 5-ти месячного возраста. И муж мой не отлынивал, и вставал к нему, и гулял с ним - своим особенным способом. До сих пор помню как он поставит коляску рядом с нашим москвичонком, сам под него ляжет, Пашка спит, а он только поглядывает время от времени, стоит ли коляска. А Пашка проснется, зашевелится, вякнет, тот вылезает, раком пятясь из-под машины, и пытается руками в мазуте ему соску аккуратненько сунуть. Умора. В общем, жили мы весело, почти не ссорились, на его зарплату молодого специалиста да мои декретные пособия. Ну, иногда он таксистом подкалымит...И не знали мы жизни счастливее, но поддался он дьяволову искусу, ушел с завода и НАЧАЛ Зарабатывать Деньги.

Помните дикие девяностые?

Когда вокруг все на зарплату, а кто-то крутится? Я в детали не буду углубляться, но деньги пошли вдруг и сразу - легкие, скорые, огромные по тогдашним понятиям. Сколько он в неделю домой приносил, пачками разноцветными, мама моя за жизнь не скопила, а мама у меня хомяк еще тот. Куртку прикупил кожаную, чубчик милый сбрил, москвичка нашего, лягушонка зеленого на белый ВАЗ мерзкой блочной формы лего поменял. Не поверите, даже голос изменился. То днями лежит на диване в сегу играет, то пропадает день и ночь.

И наглый, ни в чем никогда не виноват. На все у него один ответ - ты глянь, как ты живешь, как ты одета, тебе все подруги завидуют. А мое любимое - че тебе еще надо, у тебя 4 шубы. А нужны мне были любовь и уважение. Но такими понятиями он в то время уже не оперировал.

(Чисто в целях восстановления справедливости - одна из этих шуб был мутончик, мне еще мамой купленный в студенческие годы, одна коротенькая по пояс курточка-пропиточка, одна кооперативная нутрия. Четвертая, правда, была хороша. Дюжина лет прошла, а переспорить хочется).

Купил себе отдельную квартиру, под склад - перевалочную базу, да и бабки вбить, все реформы тогда боялись. Приедешь туда - там пыльные бутылки из-под шампанского. А еще через год-другой стал гулять внаглую. Ой, как он начал гулять!

Пыль столбом, подметки горели. Почти не прятался. Начиналось все невинно - с орального секса от профессионалок на деловых встречах в сауне. Это ж бизнес, понимать надо. Кто ж на такое обижается. Дальше больше. И молчали мне в трубку, и помады в машине находила, и заявлялся под утро, чем только не пахнущий. И звонили колоратурные голоса, якобы по делу, я телефон ему дам, а сама выйду, замру и напряженно слушаю, как он тихим сдавленым голосом цедит: "Ну ульи ты мне домой звонишь?"

А еще было - подьезжаем к дому зимним вечером, а около нашей парадной девочка стоит, как тот одуванчик в огромной песцовой круглой шапке. Увидела машину - и к ней рванула, а потом меня разглядела - и сразу в тень. А потом он мимо нее с таким напряженным нарочитым невниманием, с Пашкой за руку, прошел. Я конечно, на него наехала, да еще и виноватой оказалась. А потом еще раз увидела ее у подьезда на дежурстве, не выдержала, спустилась как была в январе в тапках и халате, говорю: "Может, ты у нас его подождешь? Я тебе чаю налью". Та убежала, не удивилась, не спросила ничего.

И что характерно, как мы сейчас оба - и я, и что особенно приятно, он, понимаем, любил он меня все это время искренне и серьезно, и семью терять никакого желания у него не было. Просто каким-то хитрым вывихом в их странном самцовом мозгу он решил, что это вполне допустимо, и все романы его - это неотъемлемая часть того праздничного приключения, которым стала его жизнь.

Почему я все это терпела так долго?

Ну во-первых, это была совсем другая я. И слаженным хором пели мне и подруги, и родня: ну что ты, сейчас все так, ты его выгонишь - она порадуется. Пусть погуляет - все равно домой придет, как отца у ребенка отнимать, а ты одной попробуй, ты думаешь, лучше найдешь? Да кому ты нужна с ребенком...

И правда, и отец он был неплохой, и жили мы не тужили среди всеобщей нищеты. Больно было конечно, до смерти, каждый раз. А потом вроде и привыкла. Не то что я ничего делать не пыталась, ну а что я могла? Поскандалить да поплакать. А с него, как с гуся вода, ругнется, дверью хлопнет, взревет мотором внизу и уедет с красивым разворотом, благо есть куда. Я плачу, пока не усну в огромной кровати. А на следующий день вернется, с розочками, сладким вином, набором любимых птифурчиков, да шмоткой - бирюлькой какой-нибудь. Я и таю, как попсикл на шезлонге в бассейне забытый. Да и не работала я, и растерялась совсем, никакого выхода не видела, разве в ларек идти торговать.

Был у него друг, с армии еще, cвидетелем на свадьбе был, дневал и ночевал у нас, роднее мамы с папой стал. Скромный такой, не очень общительный с посторонними. Гик, как здесь говорят. Муж мой все прикалывался, что он меня вожделеет на безрыбье. Всегда помочь готов, что бы ни случилось, все 8 лет. Одинокий был, а всем нам нам под тридцать уже. С Пашкой приходил поиграть, в футбол настольный да хоккей, часами шайбой стучали. Я на кухне его чаем потчевала, пока мой разьезжал где-то с дикой скоростью, по делам или по лебедям.

Ну что, вы все поняли уже. Вот так, как-то за чаем он, сглотнув и покраснев, сказал мне, положив свою руку на мою: "Я не знаю, чего ему надо... если б ты была моей женой.." А мне в тот момент было так больно и так одиноко...

Небольшое отступление. До сих пор как диковинку и прикол храню фотографию со свадьбы первой, где мой первый и второй мужья вдвоем поднимают меня на руки. Как знали. Сюда б эту фотку поставила, да как то... Смешнее только еще одна фотка, с прошлого отпуска на Ямайке, куда первый мой приезжал в океане с сыном поплескаться. Так на той ямайской мой первый с третьим, настоящим мужем на параллельных кроватях в номере вдвоем в неглиже, оба довольные такие. Но это Ямайка, там своя специфика. Есть что-то в самом воздухе этого тропического острова, в испарениях, в ароматах, так сказать, ну как бы вам...нечто умиротворяющее, обьединяющие в братской любви и понимании... Ну, в общем, кто был тот поймет. Сама-то я этой гадости в рот не возьму.

Апогеем и катарсисом моего второго брака был момент, когда я сказала первому чтоб убирался, а я замуж выхожу, в его ненавистную усатую рожу. Вот ради таких моментов мы и живем, девочки. Тут-то и надо было остановится. Нет, дошли до загса, притащил чемоданчик с вещами. Мой первый поругался, за куртку второго тряханул, в закрытую дверь ногой попинал, но как-то лениво, видно либо не верил в серьезность, либо возможность свободы голову закружила. Квартира моя была. Ушел он, благородно оставив все, что было в доме, благо идентичная аппаратура стояла в его новой квартире, денег бросил пачку на кухонный стол. И уехал на очередной машине, тогда, кажется, на Ауди, которую, как и купленную квартиру мне и на ум не пришло делить. Я же ни дня не работала. Говорю вам, это была совсем другая я.

Мой второй муж был и есть замечательный человек. В нравственном смысле. Очень добрый, очень честный. Искренне желающий помочь любому. Исключительный. Когда все мы предстанем пред Судией, который оценивать будет нас не за общее развитие, сексапил и хорошо подвешенный язык, я надеюсь, мой второй муж замолвит за меня словечко. Говорю вам, он был замечательный человек. Я совсем его не любила.

Чужое неуклюжее тело по ночам, скучные длинные вечера - телевизор только и спасал. И еще очень я по первому тосковала. А он, как назло, все время рядом. По нескольку раз в неделю заезжал, якобы к сыну, а на самом деле скучал по дому и семье тоже. Даже ночевать оставался в Пашкиной комнате. Как в горле сердце колотилось мимо него в хрущевском коридоре в ванну протискиваться... А второй в спальне в пижамке. Мыльная опера, причем не из лучших. Так я ее и жила.

У моего второго мужа были родители. При рассказе их нельзя обойти никак. Это были простые русские люди. Ну, о-очень простые и о-очень русские. Отца, не вру, Иваном звали. Были они (родители мужа) убежденные коммунисты и убежденные антисемиты. У меня вообще впечатление, что эти две вещи прямо взаимосвязаны. Он у них поздний был. Она его чуть ли не в пятьдесят родила, когда первый сын из армии не вернулся. Оба (и она тоже) были ветераны ВОВ. Она зенитчицей была (А зори здесь тихие. Пять девчат. Пять девчат!) И костью в горле у них стояло, что он меня взял с ребенком. Пашкино имя в разговорах избегалось как слово "вскрытие" в онкологическом отделении. И еще очень они внука хотели, а уж это в мои планы не входило никак.

А еще была у них фазенда, как тогда говорили, ой мама. Никогда я этого дела не любила, особенно в условиях северо-запада - картошка и огурцы в парниках. И они там с апреля по октябрь, как папы карлы, попами кверху торчали. А я никакого смысла не вижу - картошке, что они за 5 месяцев каторжной работы с этих соток снимут, 300 рублей красная цена в базарный день. Зато потом каждому встречному-поперечному с гордостью: "Мы до марта свою картошку ели". Ну и ульи, как сказал бы мой первый. Вот на фазенду приедем, Пашка по огороду черепаху выгуливает, эти трое попы отклячат на грядках, а я с книжкой на подстилочку, в шляпе и в очках. Любви в семье это не прибавляло. На второй раз она меня мужу "твоей барыней" звала.

К этому времени я уже работала, группы водила от крохотного турагентства - их в Питере как грибов. Летом работа была, и платили прилично, плюс типы, плюс процент от владельцев матрешных-иконных лавочек. Знакомые появились, разные такие. Новая подруга Лена, с ультрамариновыми губами заезжала на дачу на чем-то черном и бесшумном, угощалась клубникой, цепляя ее синими трехсантиметровыми ногтями лопаточкой. "Она тоже экскурсовод?" - неодобрительно спрашивал меня Иван Александрович, ветеран всего. "Нет, - отвечала я равнодушно, - она проститутка. Мы в Пуле в баре познакомились, пока клиента ждала сверху". Раздражали они меня.

Лена, кстати, если уж упомянула, после моего отьезда умудрилась и в Доме Кино абстрактные картинки выставить, и в психушке полежать. А сейчас замужем в Голландии, дочку растит, скучает до смерти, каждые полгода на том же черном и бесшумном мотается в Питер, через Европу, к старушке матери и молодому любовнику. Дантисту. Да не отвлекайте уже меня!

Короче, возникло ощущение у меня, что жизнь моя зашла в тупик. Или замерла перед прыжком. Я уже по-настоящему оклемалась после развода и была готова брать жизнь за витые рога.

И решила я уехать. Корни свои вспомнила, пакетик с кучей анкет из небезызвестной организации получила. На стенку красочный календарь с хибру алфавитом повесила. Супруг, Иванович, называл меня "милая" и просил снять календарь на время визита родителей. 25% крови Маккавеев вскипали в моих жилах, и я припоминала ему все то, в чем три четверти моих предков были виноваты перед оставшейся четвертью за 300 лет немирного сожительства. "А ты что, еврейка?" - спросила меня мама-зенитчица, сузив глаза. "А мы в Израиль собираемся!" ответила я голосом счастливого идиота. Такая тишина стояла над Хиросимой...

В числе вещей, с которыми он не может расстаться, мой благоверный называл могилу Неизвестного Солдата на Красной Площади и дощатую хибару на 20-ти сотках болотистой глины в зоне, близкой к условиям полярной тундры. Да и вообще, кому мы там нужны? Ну что ж. Была без радости любовь - и далее по тексту.

И все уперлось в одно большое но. Единственным членом нашей семьи с неправильным (а теперь правильным) пятым пунктом и фамилией, оканчивающейся на -ман, была моя бабушка, уже долгие годы лежащая на южном кладбище. Чтобы поменять национальность, а в идеале, и фамилию, мне нужно было сначала поменять ее маме. А мама, с детства насмерть напуганная процессом врачей-вредителей, не верящая ни в бога, ни в черта, ни в Ельцина, ни в демократию, никуда уезжать не собиравшаяся - кому мы там нужны? - менять как-то не очень торопилась. Опять же пенсия, трудовая книжка, квартира на старую фамилию. Был вариант со взяткой, но до этого не дошло.

Позвонили мне родственники из Ричмонда, ВА, пожаловалась я как все дело буксует. А они мне - давай мы тебе пришлем приглашение, а вдруг... Время что ли, в консульствах тогда было вегетарианское, визы разбрасывали, как сеятели. Или мне повезло?

И пошел я в люди. (c)

Мури. Автобиография


Хотите получать самые актуальные новости сайта на свои мобильные устройства? Подписывайтесь на нас в Яндекс Дзен! 


Подпишитесь на канал «Женский журнал Судьба» @destinyrubot в Telegram: https://telegram.me/destinyrubot

Комментарии (0)

добавить комментарий

Добавить комментарий

показать все комментарии
Информация

Посетители, находящиеся в группе Гость, не могут оставлять комментарии к данной публикации.

Пожалуйста, авторизуйтесь или зарегистрируйтесь, чтобы оставить комментарий.